Николай Москалев, ложно осужденный за педофилию – это узаконенное человеческое жертвоприношение

Наша задача – добиться справедливости и отмены приговора невиновному и бездоказательно осужденному на 14 лет лишения свободы по ложному оговору Николаю Москалеву, который вот уже три года находится в тюрьме по одному из самых страшных обвинений – педофилии.

Но в данном случае мы имеем пример как раз карательного применения этой статьи УК, которая в последние годы активно используется в том числе и для сведения счетов. Случай Москалева – именно из этой категории. Этот факт подтверждается как статистикой – член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Генри Резник считает, что у нас десять оговоренных на одного реального педофила – так и реальными обстоятельствами дела, по которому Москалев получил 14 лет.

Фабула дела

Обвинила его в развратных действиях относительно ее малолетней дочери сожительница Москалева, Марина Сафонова после того, как Николай Москалев решил разорвать с ней отношения. Кроме того, Сафонова потребовала с Москалева 300 тысяч рублей «отступного», и именно отказ выплатить эту сумму и привел в итоге Москалева в тюрьму.

Как говорит Москалев, отношения с Сафоновой не ладились, дело шло к разрыву. Последней каплей стало известие о том, что его сожительница является обвиняемой по уголовному делу в мошенничестве, в котором она была замешана в Ставрополе. Однако, когда он поставил в известность Сафонову о своем решении, та потребовала с него 300 000 рублей «отступного». Москалев отказался.

Через несколько дней он был избит четырьмя мужчинами, среди которых впоследствии узнал начальника Волоколамского следственного отдела подполковника Зинченко Владимира Владимировича. Во время избиения с Москалева требовали 300 тысяч для сожительницы и дополнительные деньги за «выезд бригады». Однако тому удалось убежать от людей, избивавших его.

Вскоре после этого Москалев был задержан сотрудниками полиции и доставлен в Волоколамский следственный отдел, где, как говорит Москалев, начальник отдела подполковник Зинченко потребовал с него деньги за невозбуждение уголовного дела по заявлению Марины Сафоновой по факту развратных действий со стороны Москалева в отношении ее дочери семи лет.

Следствие

Москалев, осознавая свою невиновность, деньги платить отказался. Однако в результате следствия, которое вели начальник следственного отдела Волоколамска и следователь Матвейчев Максим Юрьевич, в итоге получил 14 лет лишения свободы по приговору судьи Волоколамского (ранее Шаховского) районного суда Московской области Натальи Валерьевны Дзюбенко. Апелляционная и кассационная инстанции подтвердили приговор Волоколамского суда, хотя их решения носят чисто формальный характер и не соответствуют материалам уголовного дела. Они вынесли формальное определение, просто проигнорировав все доводы защиты, «прикрывая» таким образом все грубые нарушения закона и уязвимые места в приговоре судьи Дзюбенко для того, чтобы исключить оправдательный характер приговора.

В ходе как самого следствия, так и суда были допущены многочисленные нарушения и откровенно игнорировались все факты, которые шли в разрез с обвинением.

И следствием, и судом был отброшен даже факт наличия алиби у Москалева, который в период якобы совершения развратных действий в отношении дочери своей сожительницы находился в другом регионе в командировках, что подтверждается путевыми листами и привязкой сотовой связи.

Собственно, позиция следствия понятна с учетом того факта, что им руководил начальник Волоколамского следственного отдела подполковник Зинченко, участвовавший в вымогательстве у Москалева денег, а вел следствие его подчиненный, Матвейчев Максим, ранее уволенный из органов по «отрицательным мотивам».

В 2018 году Матвейчев напал на журналистов в Пятигорске, в магазине своей матери, которая незаконно торговала алкоголем. Максим Матвейчев угрожал им, нецензурно выражался, провоцировал драку. Это было показано в сюжете программы «Московский патруль» телеканала «Москва 24». В результате общественного резонанса было принято решение об увольнении оскандалившегося Максима Матвейчева, о чем сообщила официальный представитель Главного следственного управления СКР Евгения Кирюшина.

Однако потом каким-то образом восстановился в Следственном комитете РФ и попал под руководством подполковника Зинченко. Так что позицию следствия можно объяснить. Конечно, не с точки зрения закона, но мотивация следователей понятна.

Суд первой инстанции

Однако непонятны действия судьи Волоколамского районного суда Московской области Натальи Валерьевны Дзюбенко, которая не только закрывала глаза на явные подтасовки, допущенные в ходе следствия, но и в ходе судебного процесса выступила как орган обвинения, а не справедливого правосудия.

Она исключила состязательность сторон, отметая все доводы и ходатайства защиты и не желая выяснить истинные обстоятельства дела. Ее обвинительный настрой был настолько очевиден и непреклонен, что она сама вместо прокурора оглашала материалы обвинительного заключения, лишив прокурора этого права. Она судила Москалева как немого, не предоставила ни ему, ни защите права выразить свое отношение к предъявленному обвинению, проигнорировала алиби, проводила судебные заседания в отсутствие подсудимого.

Подсудимому не было предоставлено слово в прениях, несмотря на то, что Москалев Н.А. готовился к выступлению и от этого права не отказывался. Таким образом, нарушен п. 6 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ, и непредставление подсудимому права участия в прениях сторон является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, что, безусловно, влечет отмену судебного решения.

Судья Дзюбенко судила в рамках отработанной схемы изначальной предвзятости, что если Москалева обвинили по статье о сексуальном домогательстве к малолетней, то судебное разбирательство излишне и может носить формальный характер, на обвиняемом сразу можно ставить крест и признавать виновным. Даже не пытаясь разобраться в том, что подобное обвинение может быть сведением личных счетов и ложным оговором.

Игнорирование обстоятельств, подтверждающих невиновность Николая Москалева

А то, что обвинения Москалева в педофилии было именно ложным оговором, подтверждается и показаниями бывшего мужа Сафоновой, с которого та также во время развода требовала «отступные», угрожая, что если тот не даст ей деньги, то она подговорит свою мать пойти к нему на работу и рассказать его руководству, что он раскрыл информацию, содержащую государственную тайну.

Кроме того, судом был совершенно проигнорирован факт избиения Москалева людьми, среди которых тот узнал начальника Волоколамского следственного отдела подполковника Зинченко. Факт избиения подтвержден справкой медицинского осмотра во время помещения Москалева в СИЗО, однако уголовное дело по факту избиения, несмотря на его многочисленные заявления, так и не было возбуждено.

Показания свидетелей избиения и Сергея Куценко, к которому обращалась Сафонова с просьбой «выбить» из Москалева деньги были проигнорированы как органами следствия, так и судом. Между тем, согласно утверждению Евгении Пименовой, зафиксированного в аудиозаписи разговора с бывшей женой Николая Москалева, Сергей Куценко сам предлагал свои услуги Марине Сафоновой организовать за 50 000 рублей избиение Москалева с целью «выбить» из него деньги. Есть копии чеков на 50 000 рублей, которые Сергей Куценко после задержания Москалева переслал матери Сафоновой Жураховской В.М., вернув деньги, так как испугался оказаться замешанным в этом преступлении.

Свидетель Пименова Е.Е. сообщила на судебном заседании, что подписала пустые листы, которые затем были заполнены без ее участия следователем Матвейчевым Максимом Юрьевичем. Содержащуюся там информацию она не сообщала. (Судебный протокол от 6 апреля 2021 г.) Прокурор закрыл на это глаза, а судья Дзюбенко Н.А. внесла сфабрикованные следователем показания Пименовой Е.Е. в материалы судебного дела.

В ответ на многократные заявления Москалева о возбуждении уголовного дела, проводились формальные проверки, которые неизменно заканчивались постановлениями об отказе в возбуждении уголовного дела с последующими формальными и издевательскими ответами.

Вначале в ответе сообщалось, что «от Москалева Н.А. не поступало заявления о совершении в отношении него преступления». При этом он якобы сообщал, что претензий по поводу его избиения и вымогательства у него значительной суммы денег он ни к кому не имеет, в связи с чем просит проверку по данному делу прекратить и не возбуждать уголовное дело, что не соответствует действительности.

Затем ОВД сообщало, что они не могут найти Москалева, хотя было известно, что тот постоянно находится в СИЗО. Затем сообщали, что «не представляется возможным установить нападавших», но это не может служить причиной для отказа в возбуждении уголовного дела. При этом Москалев в своих неоднократных заявлениях и жалобах последовательно сообщал об обстоятельствах совершенного в отношении него преступления и от своих пояснений никогда не отказывался.

Прокуратура, следствие и полиция действуют в одной связке, покрывая друг друга

Сдвинуть с мертвой точки дело удалось только после обращения по этому поводу депутата Государственной думы Федерального собрания РФ непосредственно к министру внутренних дел РФ Колокольцеву В.А. Министр дал поручение провести проверку и по результатам этой проверки возбудить уголовное дело.

Однако уголовное дело, вынесенное Шаховским ОВД по поручению Министра, сразу было отменено Шаховским прокурором. Следует отметить, что в течение двух лет каждый раз Шаховская районная прокуратура отменяла постановления Шаховского ОВД об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению Москалева Н.А. Теперь же, после поручения министра и возбуждения уголовного дела, Шаховской районный прокурор, поменявшись местами с ОВД, сам практически сразу отменил возбуждение уголовного дела по поручению министра. Когда же его позиция основывалась на защите законности, тогда или сейчас?

Мы считаем, что, таким образом, возбуждение уголовного дела в Шаховском районе сознательно торпедируется, чему могут быть причиной два обстоятельства. Первое – местная круговая порука, имеющая целью выгородить начальника следственного отдела Волоколамска подполковника Зинченко В.В., и второе – возбужденное уголовное дело по факту избиения и вымогательства денег у Москалева Н.А. серьезным образом ставит под сомнение версию обвинения.

Прокуратура, несмотря на то, что представляет собой надзирающий орган, но в то же время поддерживает государственное обвинение по делу Москалева Н.А. была крайне не заинтересована, чтобы уголовное дело по факту вымогательства денег и избиения Москалева было возбуждено, так как обстоятельства этого дела могли развалить все обвинение по его обвинению в сексуальных домогательствах к малолетней дочери его бывшей сожительницы.

Апелляционный и кассационный суды – чистая формальность

Позиция апелляционной и кассационной инстанций тоже вызывает удивление. Собственно, создается впечатление, что доводы защиты, изложенные в жалобах, в этих инстанциях никто не читал, просто проштамповав решение суда первой инстанции.

Утверждения апелляционной (судьи Мособлсуда Колпакова Е.А., Козлова В.А., Филимонова О.Г.) и кассационной (судьи кассационной коллегии Первого кассационного суда в Саратове Плюхина В.В., Клименко Н.Ю. Котлова А.Е.) инстанций не соответствуют материалам уголовного дела.

Судья Верховного суда РФ Иванов Г.П. также закрыл глаза на все грубые нарушения закона судьей первой инстанции Дзюбенко Н.В., продолжил линию суда как органа обвинения, исключающего объективное и справедливое рассмотрение доводов защиты и отказал в передаче жалоб для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда РФ.

Итог – несправедливый приговор, на который всем наплевать

Несмотря на все это и другие многочисленные факты явных и вопиющих нарушений в ходе следствия, судья первой инстанции Наталья Дзюбенко отправила Николая Москалева в тюрьму на долгих 14 лет по явно липовому обвинению. Она не просто проигнорировала несостыковки в деле, ее приговор – это, по сути, обвинительное заключение, подготовленное следствием, скопированное в приговор, причем со всеми имеющимися многочисленными ошибками. А суды высших инстанций ее приговор оставили в силе.

Это напоминает узаконенное человеческое жертвоприношение. Через 14 лет обвиняемый выходит (если выходит) на свободу постаревшим инвалидом, потерявшим социальную адаптацию и никому не нужным. Несправедливый приговор останется в силе после всех этих нарушений закона?